Юрий Ерофеев: "Защитим федеративное устройство Российского государства!"

Инфоцентр FINUGOR представляет статью исполнительного директора Землячества Марий Эл в Москве Юрия Ерофеева, посвященную вопросам федерализма в свете недавнего заявления известного российского олигарха Михаила Прохорова о желательности ликвидации национальных республик в РФ путем укрупнения регионов.

*                     *                  *

Начну с того, что написанная в канун нашего национального праздника статья – это мой подарок тем, кто продолжает рассматривать День рождения Республики Марий Эл (4 ноября 1920 г.) как акт обретения марийской нацией своей государственности в пределах границ Российской Федерации, как исполнение многовековой мечты всех ее предшествующих поколений, что лучше и ярче всего выразили делегаты I съезда мари, состоявшегося в июле 1917 года!

Несколько жесткий тон заголовка обусловлен характером событий последнего времени, среди которых следует выделить беседу Михаила Прохорова – лидера новой политической партии с телеведущим Владимиром Соловьевым и продолжающееся обсуждение проекта Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации с учетом состоявшегося 29 октября заседания рабочей группы, состав которой утвержден президентом РФ Владимиром Путиным с участием представителей всех субъектов Федерации.

Я имел возможность присутствовать на нем, получив, можно сказать, предпоследний вариант готовящегося документа, который в ближайшее время после отработки должен лечь на стол главы государства.

Думаю, появление М.Прохорова в телеэфире накануне заседания рабочей группы, а также Дня национального единства на фоне объявленных «маршей» сторонников унитарного Российского государства всех мастей не случайно. Также уверен, что он был уже знаком с проектом новой Стратегии и, в частности, с пунктом 8, где говорится: «Российская Федерация избрала федерализм и национально-культурную автономию как два пункта организации управления и политики интеграции, сохранения единства культурного пространства страны.

Федеративное устройство Российской Федерации обусловило распределение полномочий при выработке и реализации государственной национальной политики на федеральном, региональном и местном уровнях, что создало правовую основу для свободного этнокультурного развития народов России.

Национально-культурная автономия, национально-культурные объединения как институты гражданского общества создали условия для реализации этнокультурных прав граждан вне зависимости от территории их проживания».

Признавая вышеизложенное, более того, можно сказать, дословно цитируя статью проекта Стратегии, но в категории прошедшего времени как уже свершившейся данности, Прохоров старался проецировать ближайшее настоящее и перспективное будущее нашего государства без Республик, утверждая, что «национальный вопрос» угробил царскую империю, Советский Союз и грозит распадом современной России по причине ее федеративного устройства. По его мнению, место Республик с их административно-территориальными границами должны (?) занять экстерриториальные национально-культурные автономии как общественная форма самоорганизации этнических граждан, но никак не этнокультурного самоопределения народов России, как некоторые полагают.

Данная идея абсолютно не нова, поскольку она не только активно «витала в воздухе» во времена краха СССР, но уже была апробирована в год очередного (вторичного) избрания Б.Н. Ельцина на пост президента РФ, когда нарастали многочисленные требования со стороны российских немцев восстановить Поволжскую Республику, ликвидированную28 августа 1941 года с началом войны с Германией.

Встретив сопротивление жителей Саратовской области, федеральная власть в порядке компенсации предложила тогда вариант экстерриториальной национально-культурной автономии на базе скоротечно принятого Закона №74-ФЗ от17.06.1996г.

Спустя четыре месяца появилась первая региональная НКА немцев Саратовской области, причем, без наличия обязательной по Закону хотя бы одной местной структуры. А через год также в достаточно форсированные сроки в России была зарегистрирована первая федеральная национально-культурная автономия, учрежденная российскими немцами.

Как видим, политическая конъюнктура в становлении НКА, особенно на начальном этапе их развития, занимала не последнее место. По моему мнению, нужно было спасать режим Ельцина, в т.ч. посредством принятия ФЗ об НКА, а в последующем и Концепции государственной национальной политики.

Хотя авторы их, которые занимают ведущее место и в составе нынешней рабочей группы, подготовившей обновленный вариант Концепции под названием «Стратегия государственной национальной политики в Российской Федерации», сами сегодня умалчивают об этом, но лично мне предельно ясно, что этнические массы, «воодушевленные новыми демократическими идеями в сфере национальной политики», обеспечили немалую долю электоральной поддержки дряхлеющего властителя. Могу сказать, некоторые из них уже тогда публично излагали идею, ныне повторенную М.Прохоровым. На этот счет я располагаю достоверными письменными источниками.

Чтобы понять прохоровскую затею по переустройству России, я приведу еще одну статью (23.2) из раздела Стратегии, названную «Задача государственной национальной политики в сфере федеративных отношений», которая гласит: «развивать практику формирования крупных территориально-промышленных районов в Российской Федерации, апробируя в них новые формы территориального управления, обусловленные совокупностью природно-климатических, экономических и этнокультурных факторов» (?!).

Именно об этом и свидетельствовал господин Прохоров, отстаивая свою правоту в ответах на острые вопросы телеведущего Соловьева, особо касающихся последствий от ликвидации национальных республик, чреватых возникновением новых конфликтов, но уже в самом центре России. Причем, не столько межэтнического характера, сколько представляющих собой столкновение интересов центральной власти и т.н. «национальных окраин», как это не раз было уже в российской истории.

Должен отметить, что многие выступающие на заседании рабочей группы критически восприняли политические инсинуации г-на Прохорова, находя в них естественную опасность для страны, и единогласно ратовали за сохранение и развитие республик в качестве субъектов Федерации.

Хотя лично у меня почему-то возникли некоторые сомнения. Во-первых, Прохоров в своих рассуждениях фактически следовал изложенному в проекте Стратегии дискурсу, опираясь на вышеназванные ее статьи и пункты, касающиеся федеративного устройства и реализации принципа федерализма в современных условиях. Единственно, что отличило его мысли относительно предложенного для «всенародного» рассмотрения документа – это то, что он упоминал республики в контексте замены их на национально-культурные автономии с последующим выходом на модель унитарного государства. Во всем другом он не диссонировал с проектом Стратегии, в котором республики никак и нигде по отдельности не обозначались, а только в рамках понятия о субъектах РФ. Во-вторых, находя это сомнительное сходство, мне подумалось, а не является ли прохоровская инициатива своего рода информационной прокачкой, способом выяснить реакцию граждан по столь щекотливому вопросу, якобы мешающему поступательному развитию России без «федеративных оков»? Обычно этим ранее занимался Владимир Жириновский, привнося в модную тему элементы ненужной нервозности, эмоциональности.

Любопытным на сей счет явилось выступление зампреда Совета Федерации Александра Торшина, который дважды повторил про неминуемую участь национальных республик в плане их объединения в крупные территориально-промышленные регионы (возможно, лучше будет, если слово «промышленные» заменить другим смыслом, поскольку экономические связи могут развиваться и на иной основе – Ю.Е.). Правда, он оба раза уточнял, что это может произойти не скоро.

И здесь мне вспомнилась история с Коми-Пермяцким автономным округом, в одночасье исчезнувшем с административной карты страны путем бесследного растворения в Пермском крае. Для обоснования укрупнения тогда был использован мало кому известный ФЗ «Об общих принципах организации и деятельности Ассоциаций экономического взаимодействия субъектов РФ» (принят17.11.1999г. во время «позднего» Ельцина). Я не берусь судить о том, что дало это коми-пермяцкому этносу, численность которого согласно переписи 2002 г. составляла 125 тысяч 235 человек. Но вот кандидатов в депутаты ГД РФ из числа уроженцев и жителей городов и сел бывшего АО, которые при избрании хотя бы как-то могли возвысить свой голос в защиту интересов региона, в партийных списках так и не обозначилось.

Такая же неприглядная ситуация складывается и на некоторых других территориях с населением финно-угорской идентичности. И здесь не могу не вспомнить случай, когда один из уважаемых членов рабочей группы – нынешних составителей Стратегии государственной национальной политики позволил себе как-то письменно выразить недоверие к марийцам, якобы не способным управлять своей титульной республикой и представлять ее в Федеральном Собрании. При этом он утверждал: «В Республике (Марий Эл) есть радикально настроенная марийская интеллигенция, которая претендует на бОльшую власть и представительство, чем это позволяют ее демографические и политические ресурсы».

С тех пор ни в составе депутатов Госдумы, ни среди членов Совета Федерации, ни даже в постпредстве в Москве нет не только марийцев из РМЭ, но и просто уроженцев республики. В то время как депутаты Госдумы ФС РФ, избранные по партийным спискам в избирательных округах Северо-Кавказских республик, почти на 100 процентов являются представителями титульных наций.

Подобные контрасты не украшают современное состояние РФ. Они требуют объективной оценки с целью недопущения впредь дискриминационных явлений. То, что люди претендуют на участие в федеральных органах власти и управления, имея на то законные основания быть избранным, нельзя принимать за крамолу. Этого ныне требует и статья 23 в пункте 1 проектного варианта Стратегии: «Обеспечить замещение должностей государственной и муниципальной службы, правоохранительных органов, судебной системы и формирование федерального и регионального кадрового резерва на основе соблюдения принципа равного доступа граждан к замещению должностей». При всей своей витиеватости данная фраза имеет ясное содержание.

Рассматриваемая Стратегия составлена на период до 2025 года. Поскольку в ней отсутствует всякое упоминание о республиках, невольно возникают вопросы: неужели за последующие 12 лет они прекратят свое существование, и таким образом завершится история Российской Федерации? Если это не так, то почему замалчивается их роль в рамках федеративного устройства и совершенствования институтов Федерации? Почему в пункте 8 федерализм как принцип государственного устройства, имеющего под собой территориальные основания, соседствует с понятием «национально-культурная автономия», являющейся, по сути, всего лишь формой общественной самоорганизации этнических граждан?

Мне кажется, что такой искусственный подход при рассмотрении федеративного устройства российского государства упрощает его содержание, более того, провоцирует многочисленных носителей унитарных взглядов, как это продемонстрировал недавно господин Прохоров, на активные действия, направленные на подрыв устоев РФ.

А посему институт «национально-культурной автономии» следует рассматривать в разделах, характеризующих состояние и перспективы развития гражданского общества (статья 23.9), а также при рассмотрении конкретных задач, стоящих в сфере этнообразования (статья 23.6) и этнокультурного развития граждан и народов (статья 23.5). Тем более что попытка искусственного возвеличивания роли национально-культурных автономий далеко не соответствует складывающейся реальной действительности. Гораздо больших успехов достигли в своей работе обыкновенные этнокультурные объединения разных организационно-правовых форм (организация, движение, фонды, учреждения, органы общественной самодеятельности), особенно действующие в рамках социально ориентированных некоммерческих организаций.

Они в отличие от НКА сформированы на принципах равного участия граждан независимо от этнической принадлежности, в то время как НКА представляют собой достаточно замкнутые структуры с иерархией собственных национальных традиций, зачастую трудно адаптирующихся в современной социокультурной действительности.

Так что положение проекта Стратегии о том, что НКА является одним из путей организации управления и политики интеграции наравне с федерализмом, для меня является не только спорным, но и теоретически неправильным утверждением, сравнивающим два различных понятия (принцип и форму).

Не стоит забывать, что НКА больше востребованы горожанами, интеллигенцией, нежели гражданами сельских местностей. Кстати, за прошедшие 16 лет институт НКА не привлек особого внимания и национальных меньшинств, проживающих на Севере, в Сибири и на Дальнем Востоке.

Но самое главное, в национально-культурные автономии не могут объединиться по Закону этнически русские граждане, составляющие большинство российского населения в составе субъектов РФ, без которых невозможно представить интеграционные процессы. Русское население – основной интеграционный ресурс для образования российской нации.

Негативным образом на деятельность НКА (в понимании, изложенном в Законе) влияют и постоянные попытки со стороны чиновников разных уровней наделить их дополнительными функциями, например, переложить степень своей ответственности за работу с мигрантами, а также в плане борьбы с экстремизмом, терроризмом и т.д. Кстати, этим страдает и проект Стратегии. Тем самым может случиться так, что основные цели, которые национально-культурные автономии по Закону призваны решать совместно с государственными и муниципальными органами в сфере развития этнообразования и этнокультуры, останутся для НКА второстепенными. В результате, будет выхолощено главное предназначение национально-культурных автономий, а название станет не более чем брендом. Подобные новации потребуют не только изменений в тексте Закона, но и непосредственно коснутся Уставов, что усложнит непростую жизнь НКА, не имеющих порой ни своего угла, ни средств. Это только на бумаге выглядит так просто и красиво.

Я вполне допускаю, что заинтересованные лица будут инициировать появление в ФЗ об НКА нормы, присущей ФЗ «Об общественных объединениях», допускающей учредительство и членство в НКА иностранных граждан и лиц без гражданства.

С чувством обеспокоенности также скажу, что Федеральный Закон «О национально-культурной автономии» далеко не совершенен, он требует серьезной юридической правки. В нем превалирует декларативность, присущая больше научным трактатам, нежели правовому акту. Это особенно касается норм организационного построения. Над совершенствованием текста Закона по существу никто не работает, включая депутатов Госдумы. Принимаемые немногочисленные поправки не затрагивают основной сути функционирования НКА.

Завершая статью, я вновь возвращаюсь к ее заголовку, ибо проект Стратегии, предложенный рабочей группой в части, касающейся федеративного устройства, развития федерализма, совершенствования Федерации с участием Республик и т.д., меня не удовлетворил. Убрав из проекта Стратегии пару положений, можно подумать, что речь идет об унитарном государстве.

А потому следует, что судьба Российской Федерации остается не ясной. Мне бы этого лично не хотелось.

Считаю также обязательным принятие Стратегии совместить с одновременным утверждением Комплексной программы ее реализации, хотя бы на первый этап (г.), без чего ценность документа будет минимальна, призрачна, может стать не более чем очередным украшением фасада государственного здания под вывеской «Российская Федерация».

P.S. Данный текст направлен на рассмотрение рабочей группы по просьбе ее руководителя В.Я. Михайлова.

04.11.2012г.